Ф.А. Щербина. История Кубанскаго Казачьяго войска.

Ф.А. Щербина. История Кубанскаго Казачьяго войска.
Том I. Екатеринодар. 1913.
Грабили в дороге и на местах жительства, увозили в плен людей и просто продавали их, как выгодную статью дохода. Самые набеги сводились большею частью к добыче «ясыря», и тот, кто имел больше ясыря, считался наиболее богатым человеком. Продажа поэтому людей в неволю составляла зло не только у татар, черкесов, турок и пр., но и у русских.
В Московском архиве главнаго штаба сохранилось за 1727 год очень интересное дело, из котораго видно, как это зло пустило глубокие корни даже на Дону в среде казаков. В переписке воронежскаго губернатора генерала Лихарева и генерала фон Вейзбаха есть указания, что в разных местах сидели колодники, изобличавшиеся в целом ряде преступлений – в уступке неприятелю пороху, свинцу, в продаже в плен людей, в подготовке побега донских казаков с Дона к Некрасову и т.п.
Из донесения войскового атамана Ивана Фролова императрице Анне Иоанновне видно, что татары и черкесы, переправившись через Дон, прошли вверх по этой реке 194 версты, и всюду нападали на казачьи станицы. Казачье население очутилось в крайне тяжелом положении…. Неприятели захватили очень много населения, попалили хлеба и сено, угнали целые табуны скота и вообще причинили массу бед населению, и затем быстро скрылись к себе на Кубань. По точному учету, произведенному впоследствии, оказалось, что нападению подверглось шесть станиц и совершенно разорен Кумшацкий городок, взято было в плен 968 душ населения, убито и ранено 41 человек, угнано более 4 тыс. лошадей, 10 тыс. коров, 500 телят и 21900 овец, сожжено 300 домов, 350 базов и 12400 копен сена.
Набег этот вызвал тревогу не только между донским и вообще южнорусским населением, но и в среде русскаго правительства.
Особенно жестокая расправа с горцами была произведена отрядом полковника графа Соллогуба. Составленный из трех рот гренадерскаго полка и одной мушкетерскаго, двух эскадронов гусар Славянскаго полка и 550 донских казаков, при трех пушках, отряд этот переправился на лодках при Благовещенской крепости и, сопровождаемый опытными проводниками – двумя братьями мурзами Мамбетом и Килимбетом и кузнецом Белозерскаго пехотнаго полка Покотиловым, бежавшим из плена от черкесов, ночью 19 июля внезапно обложил натухайский аул Хапай. Атакованный с четырех сторон и подожженный Хапай весь выгорел вместе с населением. Бывшие вблизи аула на сенокосах черкесы убиты и изрублены, по приблизительному расчету, в количестве до 400 человек.
В особом рапорте генерала Потемкина князю Потемкину от 31 марта 1786 г., командующий на Кавказе войсками, сообщая «о шалостях злодеев черкесов», указывал на слабый пункт охраны русскими войсками границ….
Очень трагическими последствиями окончилось столкновение казаков с черкесами 13 марта….
Вот как передавал потом подробности боя казак Клим Голицын, участвовавший в резне и, будучи сильно израненным, кое-как добравшийся до безопасного редута. По словам Голицына, стычка казаков с горцами произошла иначе, чем описал ее находившийся вдали и очевидно, сильно струсивший есаул Емельянов. Черкесы бросились за казаками разведчиками не всею толпою, как передавал Емельянов, а только частью ея, примерно около 100 человек. Когда есаул Иштокин «ударил на них всею командою», черкесы, выстреливши из ружей, направились к балке. Казаки погнались за ними. В это время скрывавшаяся в балке другая более многочисленная часть горцев успела забежать в тыл казачьему отряду. Казаки были окружены. «И мы, - разсказывал Голицын, - хотя, видя большое число татар и всех в панцирях, оборонялись и многих из них на месте убили, а когда они смешались с нами, рубились, и я получил в голову саблею две раны и от истекшей крови сшиб меня обморок, и что после онаго происходило, я не знаю.
Более или менее значительными партиями черкесы пробирались далеко вглубь приейских степей. Полковник Лешкевич, стоявший лагерем в Ейском укреплении, рапортом от 18 марта 1786 г., донес генерал-поручику Потемкину, что партия черкесов в 55 человек, из бжедухов, абазинцев и хатукаевцев ночью напала на пост, находящийся при устье Малой Еи. Есаул Гурос с 50 казаками, бывшие на посту, «дали отпор». Предводитель черкесской партии, мурза, верхом на лошади вскочил с несколькими всадниками «в стан казаков», но, получивши две раны пиками и одну пулей, бросился вон из казачьяго стана. Партия черкесов затем направилась вверх по Большой Ее.






Ф.А. Щербина. История Кубанскаго Казачьяго войска.
Том II. Екатеринодар. 1913.

Черкесы.

Племена, известныя под общим наименованием черкесов, занимали горныя части Кавказа с незапамятных времен. Не было еще истории, не существовало ея документальных данных, а черкесы уже обитали на Кавказе, жили здесь в доисторическия времена. Но как это ни странно, а черкесы, попавшие в кавказскую предысторию, не имеют, однако, своей истории. Последняя никогда и никем из черкесов не писалась и не печаталась ни полностью, ни частями. Иначе не могло и быть. У черкесов никогда не было не только печатнаго слова, но даже письменности, родного алфавита. (С. 1)
Основной тон жизни закубанских народов давали черкесы, как преобладавшая по численности народность. Их обычаи и нравы были господствующими, их военный быт и постоянная жажда борьбы и военных приключений отражались и на других национальностях. Последния в свою очередь имели много общаго с черкесами как по хозяйственному укладу своей жизни, так и по степени культурной подготовки к ней. Как и черкесы, они жили аулами, занимались главным образом скотоводством, в меньшей степени земледелием и не шли дальше черкесов ни в военном деле, ни в политическом строительстве. Собственно же черкесов, кроме общих черт сходства в экономическом и в бытовом отношениях, связывало в единый народ общность языка и происхождения. (С. 15)
К султанам причислялись потомки бывшей владетельной династии крымских ханов – «Гирей». Тот, к имени котораго приставлялись эпитеты султан и гирей, и был представителем этого сословнаго ранга князей. Князьями султанами или, как называли их князья из черкесов, хануками были, следовательно, люди совершенно чуждые черкесской народности, приставшие к ней, как пришлый элемент, как князья-завоеватели, слившиеся, однако, с черкесами нераздельно. Князьями черкесами были выдвинувшиеся в это положение из среды самого народа личности, как защитники его и начальники военных дружин. Так, Инал, объединивший кабардинцев, и сумевший отстоять их независимость от аваров, был возведен в князья самим народом, и его дети и потомки считались потомственными князьями. Вообще же княжеское достоинство связывалось с предводительством в войске. (С. 22)
Казалось бы, что князья султаны, как принцы крови, должны были если не иметь преимущество перед князьями черкесами, то во всяком случае пользоваться особым почетом у черкесов. Крымские гиреи действительно ставились высоко по рангу, но прежде всего среди своей народности – у ногайцев. Они жили, породнившись с черкесскими князьями, также у бжедухов, егерухаевцев, хаттукаевцев, кизилбековцев и пр. и пользовались должным почетом. Но князья-черкесы называли их «хануками» и с высокомерием отзывались «у нас хануков много», давая тем понять, что собственно князья черкесскаго происхождения были более крупными величинами. В этом отношении на княжеское достоинство претендовали и дворяне первой степени, так называемые «тлекотлежи», дворяне владельцы аулов. (С. 22)
Обыкновенный костюм черкеса состоял, кроме нижней рубахи, из бешмета, черкески, штанов, ноговиц и чевяками, папахи, а при непогоде из башлыка и бурки. Весь костюм был приспособлен к удобствам верховой езды и свободных движений в горах, и, надо отдать черкесам справедливость, приспособлен был превосходно. (С. 30)
Оружие для черкеса, особенно из высших сословий, обязанных нести военную службу, было все. Он обходился часто без некоторых частей костюма, напр. без рубашки, но без оружия не мог жить. Князья и выдающиеся джигиты не щеголяли костюмами, были оборваны и грязны, но оружие блестело у них, как солнце. Обычное оружие, которым владел каждый черкес, состояло из шашки, винтовки, кинжала и пистолета одного или двух. Особенно ценились хорошия шашки и крепкие дамасские клинки покупались на вес золота. Черкесы не жалели средств ни на оружие, ни на украшение его. Золото и серебро у них шло главным образом на отделку оружия. Только хороший боевой конь ценился в этом отношении выше оружия. (С. 30)