Военно-статистическое обозрение Российской империи 1855

Военно-статистическое обозрение Российской империи, том XVI, Часть 10. Восточный берег Чернаго моря. Санкт-Петербург. 1855.

"Между Кубанью и рекою Шахе прибрежный край населен племенем Адиге, известным более под именем Черкесов. В пределах этого пространства обитают две отрасли этого племени Натухайцы и Шапсуги…
Жилища Черкесов просты: дома строятся более из плетня, и бывают обмазаны глиною внутри и снаружи. Сорок или пятьдесят подобных домов, крытых камышем или соломою и расположенных кругообразно, составляют деревню; по концам каждой сделаны, также из плетня, сторожевыя башни. Ночью стада загоняются внутрь деревни. На зиму для овец устроены особые загоны при берегах рек на низменных долинах. Лошади Черкесския пасутся на свободе по склонам гор и в долинах: они легки, крепки на ноги и выносят дальние переходы.
Как народ воинственный, Черкесы всего более заботятся о приобретении хорошаго оружия и о воспитании лошадей. Скотоводством и земледелием занимаются единственно для удовлетворения первым потребностям жизни….
Внутренняя торговля у этого народа производится Армянами, под покровительством гостеприимства, священнаго правила у всех Горцев….
Язык Адиге совершенно отличен от языка прочих Кавказских народов и включает в себе много букв губных и гортанных. Лучшим наречием говорят Кабардинцы и Бесленеевцы, живущие по берегам Лабы….
Чтоб дать ясное понятие об этом примечательном народе, который считает себя в зависимости России, и между тем делает беспрестанные набеги на наши границы, должно сказать еще о его наездничестве, страсть к которому составляет отличительную черту его характера. С этою целью приводим здесь разсказ одного очевидца Русскаго офицера:
«… В общих походах Адиге подчиняются умнейшим и опытнейшим из князей. Во время сражения начальники эти распоряжаются по своему произволу, действуя всегда в разсыпную. Они никогда не бывают решительно разбиты, ибо уничтоженная толпа тотчас меняется другою, другая третьею, и так далее. Десять или пятнадцать человек, залегши за скалами, в оврагах или кустарниках близ дороги, безпокоят целую колонну, которая могла бы беспрепятственно и без малейшей потери двигаться среди ровнаго и открытаго места. Разорение их аулов не может нанести им решительнаго вреда, ибо материалы для постройки их домов находятся повсюду. Между тем семейства их и главное имущество – стада, при малейшей опасности удаляются в горы, и остаются там до окончания военных действий. Замечателен образ набегов их на наши границы. Впереди едет белат (вожатый), несколько человек по бокам, остальная партия дробится на небольшия кучи и едет произвольно; вожатый суетится, - то скачет вперед, приникнув к седлу или поднявшись на стремена, то из-за кургана окидывает окрестности привычным глазом; вдруг палец приложит ко рту, - и вся партия остановилась; укажет наземь, - и все спешат долой с коней; махнет к себе, и вихрем скачут, не смея перевести дыхания: так много Горцы доверяют своему белату, которому успех дает две доли добычи, знаменитость и доверенность, неудача – позор, а часто и самую смерть. Когда он увидит предмет, наводящий сомнение, или партия станет приближаться к цели своей поездки, то спешась, ползет на курган, с котораго осматривает окрестности, и, если заметит людей, мечет вверх шапку и сам скатывается с кургана. Эту хитрость употребляют для того, чтобы ввести в обман осторожность неприятеля и заставить думать, будто птица слетела. При отдыхе, когда партия расположится в лощине, а окрестности не позволяют скрыть соглядатая, делается защита из высокой травы, вроде снопа, под прикрытием которой караульный ползет на удобное место и, спрятавшись в траве, лежит незаметным. Ночью порядок похода изменяется: боковые патрули съезжаются к партии и никто не отстает от большой купы, из страха растеряться; один только белат в нескольких сотнях шагов, со взведенным курком ружья, вслушиваясь в малейший шорох, и, не сводя глаз с ушей своего коня, медленно подвигается; глухой свист, по условию, распоряжает движениями всей партии. Во время ночнаго отдыха партия окружает себя караульными, которые залегши по тропинкам или дорогам, приникнув ухом к земле, различают по гулу на большое пространство бег оленя от топота конскаго. Расторопность и сметливость белата почти неимоверны: в самую темную ночь, когда небо покрыто облаками, партия редко сбивается с своего направления. Белат, заметив ветер, чувствует малейшее его изменение и часто проверяет себя компасом. В звездную ночь полярная звезда, Большая и Малая Медведицы – их вожатые. В случае, когда компас разобьется или потеряется, и сухая погода мало увлажит росою землю, тогда первая кочка служит компасом: приложив руку, согретою за пазухой, к четырем сторонам возвышения, влажнейшею определяют север, и направление берется с необыкновенною верностию. Одни только туманы разсевают партии: путь искры, добытыя огнивом, служат сигналом. Нередко по этим сигналам засада Русской передовой стражи в мрачную осеннюю ночь узнавала близость хищников. Тогда с обеих сторон завязывалась перестрелка…» (С. 269 – 271)
… Между Черкесами и Убыхами много хороших наездников, которые ловко управляют лошадьми, смело доскакивают до самых штыков пехоты, на сем скаку поворачивают лошадь назад, не уменьшая ея бега и быстро уносятся из вида. Черкесы и Убыхи стройны, ловки и крепки, удобно и легко одеты и хотя обвешаны оружием, но столь легким и так ловко накинутым, что оно не препятствует свободному движению пеших по трудной горной местности…. Кроме ведения горной войны, они нападали и на укрепления. Штурм форта Головинскаго 28 ноября 1846 года может служить примером отважности их нападений. Днем, тремя густыми толпами бросились они на лошадях на три фронта укрепления. На каждой лошади было по два всадника и третий человек пеший бежал подле, держась за стремя. Одна толпа, до тысячи человек, проскакала между блокгаузом и морем, по песчаной полосе в 20 сажень шириною, под картечным огнем трех орудий. Другая толпа под убийственным картечным огнем девяти орудий подскакала к укреплению, спешилась, перешла чрез два ряда волчьих ям, спустилась в ров, перескочила через палисад и бросилась на бруствер. Все три толпы вели атаку на куртины.

В ущелиях северо-восточнаго берега Чернаго моря гнездилось хищное народонаселение,… безнаказанно занималось разбоями на море и на северной покатости Кавказскаго хребта, и принимало к себе наших пленных, которые между горным хребтом и морем не могли уже иметь никакой надежды возвратиться бегством из неволи. Купеческий суда, на пути в Абхазию или обратно в Крым и Азовское море, занесенныя непогодами близко к Черкесскому берегу или заштилевшия в море, часто впадали во власть Черкесов, подплывавших на галерах.