Ирано- черкесское противостояние

ЧЕРКЕСИЯ И СЕФЕВИДСКИЙ ИРАН. XVI-XVIII ВВ.



Одним из наименее изученных аспектов истории Черкесии являются ее отношения с Ираном. Такой авторитетный специалист по истории исламской цивилизации как Владимир Минорский отмечал по поводу кавказского присутствия: «Инфильтрация кавказцев в Персию - чрезвычайно важный феномен, который полностью изменил социальную основу правящих классов»1.

Основатели Сефевидского государства и Черкесия. Джихад первых сефевид-ских шейхов против черкесов. Государственные мас-штабы деятельность духовного ордена Сефевидов приобрела при шейхе Джунейде, четвертом по счету представителе «династии» Сефи. В 1447 г. шейх Джунейд собрал порядка 10 тысяч мюридов в Ардабиле. Отсюда он выступил в Ширван с «намерением вести с черкесами войну за веру». До Черкесии он не дошел и погиб в Ширване на р. Самур2. Является вопросом, собирался ли он вообще идти в Черкесию. Лозунги джихада могли быть не более чем прикрытием для истинных целей захвата власти в Иране. Без заявлений о намерении вести войну за веру шейху затруднительно было бы обосновать мобилизацию целой армии.

Сын Джунейда шейх Хайдар также в 1488 г. отправился «воевать с черкесами»3. Казалось бы, борец за веру отправился на передовой край и это должно было только приветствоваться светской властью. Тяготы войны на далеком Северном Кавказе, в зимнее время практически изолированном от Южного Кавказа могли только способствовать интересам правящих в Ширване и Иране династий. Они разом избавлялись от массы беспокойного элемента во главе с шейхами. Но оставался риск триумфального возвращения «борцов за веру». Это объясняет нам, почему войско ширваншаха атаковало Хайдара в Табасаране. Как и отец, шейх Хайдар погибает в бою с ширванцами.

Старший сын Хайдара Султан Али погиб в сражении с правительственными войсками близ Ардабила в 1493 г.4. Но поражения только укрепляли веру народа в пришествие справедливых государей. В 1501 г. младший сын Хайдара Исмаил разбил ширваншаха и провозгласил себя шахом и «торжественно объявил о своей приверженности к вере шиитов, которая до тех пор исповедывалась втайне». Так возникла новая динамичная сила в исламском мире, способная противостоять Османской Турции на протяжении трех веков. Интересно, что ее становление произошло, в том числе, под прикрытием лозунгов о священной войне против черкесов.

Венецианец Иосафат Барбаро в 1472 г. совершил путешествие из Венеции в Тану и затем из Таны в Персию. Вторая часть его книги, касающаяся путешествия в Персию, так и осталась неизданной. Между тем, в этой части труда Барбаро содержится весьма важное свидетельство о походах сефевидских шейхов на Северный Кавказ. «Суть этого рассказа И. Бар­баро, - пишет В. А. Кузнецов, - сводится к тому, что армия мусульман, «кричащих о смерти христиан согласно своей вере» от Персии пришла в Шемаху, Дербент, на Терек, вошла в Каспийские горы, где есть «многие христиане-католики» и «на греческий манер», затем повернули в Черкесию и здесь устроили погром христианам «пока люди из Тетракоссы и Кремуха не сошлись с ними в рукопашную и устроили такой грохот, как будто бы сорвалась сотня ветров». Мусульманская армия потерпела поражение и убежала «в свою страну»5. Кремух/Кремук уверенно отождествляется с Кемиргой/Темиргой, крупным феодальным владением в центральных районах Закубанья, которое контролировало значительные территории вдоль правобережья Кубани. Тетракосса, по всей видимости, одно из субэтнических подразделений адыгов либо название княжества в Черкесии. У Галонифонтибуса термины черкес-Черкесия переданы как таркас-Таркасия; у Гастальдо к северо-западу от Cremuch фигурирует Tartacosia; у Мюнстера на месте Черкесии помещена Таркуасия; есть и др. подобные примеры. Во всех этих случаях мы имеем дело с искаженными формами этнонима черкес-черкас (араб. черкас, джаркас, шаркас, а арабские же саркаш, заракаш, зардкаш, джихаркас - это уже явные искажения).

Таким образом, сведения иранских источников о походах шейхов Сефевидов против черкесов, которые они предпринимали еще до захвата власти в Иране, получают подтверждение в венецианском источнике, который был знаком с ситуацией в самой Черкесии.

После установления власти Сефевидов в Иране они заняли Ширван вместе с его форпостом на севере - Дербентом (1510). Свои властные устремления они распространили также на Дагестан и Черкесию. В 1547 г. брат шаха Тахмаспа Алкас-мирза, занимавший пост беглярбека Ширвана, получил приказ «идти против черкесов». Тахмасп с войском находился в Грузии, откуда успел возвратиться, тогда как Алкас-мирза «все еще находился в Черкесии»6. Активность Сефевидов в регионе совпадает с чередой походов Сахиб-Гирея в Черкесию, которые предпринимались по приказу Сулеймана. Контроль над Северным Кавказом позволял османам совершить нападение на противозаконное, по их мнению, государство кызылбашей с северного плацдарма.

Черкесы на шахской службе. На посту ширванского беглярбека в 1625-1633 гг. находился Казаг-хан Черкес. Из этих лет 2 года он находился в плену у грузин, но Ширваном правили его люди7. Пост наместника Ширвана являлся одним из наиболее важных в империи Сефевидов. В 1538-1547 гг. его занимает брат шаха Алкас-мирза, после бегства которого к османам, Ширван был отдан Исмаил-мирзе, будущему шаху Исмаилу II. О происхождении Казаг-хан Черкеса мы сведений не имеем, но его, хотя бы опосредованная, связь с черкесами вполне вероятна.

Представители свергнутой Сефевидами ширванской династии не оставляли попыток возвратить свое владение. В 1578 г. «ширванцы пригласили к себе Абу-Бекра-мирзу, сына Бурхана-мирзы, проживавшего в Черкесии и Дагестане»8. Абу-Бекр-мирза действовал при поддержке османов и с этого события началась длительная (до 1590) и неудачная для Сефевидов война с Османской империей. Об участии в этой войне черкесских князей, выступивших на стороне османов, см. 35-й выпуск «Ликов...».

О влиянии кавказцев на политическую элиту Сефевидского Ирана весьма красноречиво свидетельствуют события 1576-1578 гг., связанные со смертью шаха Тахмаспа и наследованием Худабанда. Как отмечает В. Аллен, «после смерти Тахмаспа, двумя группировками, соперничавшими за власть, оказались грузинская партия, поддерживаемая вождем туркменов-устаджлу (кизилбашами) и «черкесская» партия, которая поддерживалась афшарами и другими кизилбашскими племенами»9. Под «черкесами» в этих событиях фигурируют дагестанцы.

Предыстория этого конфликта или соперничества «черкесов» и грузин начинается в 1548 г., когда шах Тахмасп прибавил к своим женам месхийскую принцессу, дочь правителя Самцхе Отара Шаликашвили10. Дочь Шаликашвили превратилась во влиятельную фаворитку после того, как родила Тахмаспу сына. «В душной атмосфере Казвина, - писал В. Аллен, - окруженная своими бандитствующими соотечественниками, молодая и смелая вдова, дочь мастера ин-триги, предприняла все необходимые действия, чтобы престол наследовал ее сын»11. Сын ее, Хайдар, родился в 1558 году. Йозеф Хаммер отмечает, что Хайдару покровительствовали два грузинских дяди - Али и Заал. Хайдар имел еще трех единокровных братьев: Бахрама, Мустафу и Имам-Кули12.

Источники, приводимые Хаммером, считают, что смерть Тахмаспа не была естественной. И обвиняют в этом месхийскую принцессу - мать Хайдара. В ночь его смерти вождь устаджлу вкупе с грузинской группировкой попытался возвести на трон Хайдара. «Черкесская» группировка отреагировала мгновенно. Черкесы-дагестанцы имели влиятельную союзницу - Периджан-Ханум («Маленькая фея»), которая являлась дочерью Тахмаспа от «черкесской» принцессы.

Согласно Дон Хуану, персидскому ренегату на испанской службе, ее дядей был шамхал из Тарки в Дагестане13. В этот период фигурирует несколько шамхалов, сыгравших значительную роль в череде турецко-персидских войн. Один из них, Шах-Верди-Султан-Черкес, упоминается у Искандера Мунши как «черкесский» правитель Шаки в 1568 г. То, что этот «шамхал» фигурирует как черкес можно объяснить его кабардинским происхождением по матери: поэтому он в отличие от своего отца, правящего Шамхала Кара-Мусала, и своих родственников - брата Имам-Кули-Хана и дяди Бурхана Меликеддина фигурирует как Черкес.

Периджан-Ханум была его родственницей и они действовали заодно. Они убили Хайдара и возвели на трон Исмаила, своего ставленника, второго сына Тахмаспа. Вслед за этим последовали гонения на грузинскую группировку: участь Хайдара постигла всех братьев, сыновей Тахмаспа от «христианской принцессы из Грузии». «Черкесы» оставили в живых только старшего, 43-летнего, сына Тахмаспа - Мухаммада Худабанда. Но шах Исмаил правил недолго и умер в сентябре 1578 г. Мухаммад Худабанда как единственный наследник стал шахом. Худабанда опирался на грузин и вскоре после его воцарения Периджан-Ханум и Шах-Верди-Султан-Черкес были казнены.

Восстановить сефевидское могущество было суждено Аббасу I, который взошел на престол в 12-летнем возрасте в условиях государственного кризиса, вызванного военным поражением. Едва закончив войну на востоке, османы ввязались в неудачный для них многолетний конфликт с Австрией. Персы получили спасительную передышку. Они восстановили армию, а их юный правитель возмужал и вырвал бразды управления страной из рук своих туркменских опекунов.

В 1605 г. произошел коренной перелом в османо-сефевидском соперничестве за Восточный Кавказ. Армии шаха Аббаса I (1587-1629) успешно действовали на востоке против узбеков, а на западе османы были изгнаны из Еревана, Гянджи, Баку, Тбилиси и Шемахи. В 1606 г. персы взяли Дербент. Османские контратаки захлебнулись и к 1608 г. Ширван был отвоеван персами полностью. Аббас «отпраздновал свою победу и разными подарками награждал черкесских и дагестанских владетелей, которые явились к нему лично, или изъявили свою преданность через посланников»14. Мирный договор 1612 г. восстанавливал статус-кво 1555 г. (договора в Амасье). Затем следовали еще попытки реванша со стороны османов, закончившиеся к 1624 г. с обратным эффектом потери Багдада, части Курдистана и Диярбекра15.

Весьма показательно, что придворный хронист Мунши объяснял эти военные успехи Аббаса созданием корпусов гулямов (или кулларов), сформированных, по преимуществу, из арабских и персидских добровольцев, и грузинских, черкесских, армянских невольников, обращенных в ислам, и обученных военному искусству16. Картлийский царь Симон I (1558-1600), вассал Аббаса, «покупал пленников из народов овсского, черкесского и кавказского и посылал к персидскому шаху»17.

Усиление Ирана с неизбежностью породило новый, почти сугубо негативный, климат в русско-иранских отношениях. Аббас вынашивал планы захвата Терки и даже Астрахани, но с приходом новой династии в Москве, быстро установившей свой контроль над всей русской территорией (после Смуты), аппетиты шаха довольствовались привычным грузино-азербайджанским меню.

При дворе Аббаса I (1587-1629) пребывало большое число черкесов. Один из них, Бехбуд-Бег, убил старшего сына шаха - Мухаммада Бакир-Мирзу - 17 января 1617 г.18. Поступок Бехбуд-Бега был вызван тем, что годом ранее этот принц предал одного черкесского эмира, занимавшего высокий придворный пост амир-и-шикар (главный охотничий или распорядитель шах-ской охоты). Этот черкес был обвинен в организации заговора с целью свержения Аббаса I и возведения на трон Бакир-Мирзы.

В 1614-1617 гг. последовали четыре опустошительных нашествия в Картли и Кахетии, в результате которых около 100.000 грузин было уведено в центральный районы Ирана на поселение19. Несколько тысяч из этих пленников были организованы в военную часть и управлялись одним из своих князей. Многие из грузин сделали карьеру по административной лестнице, а некоторые даже возвысились до наместников провинций.

Во время массового пленения в Кахетии находилось значительное число черкесов, которые разделили общую участь. Н. Витсен объяснял их происхождение следующим образом: «Среди них находилось большое количество черкесских христиан, которые, чтобы избежать дома гражданских раздоров и не связываться с какой-либо из сторон, поселились на границах Грузии вблизи Персии, отсюда их и увезли вместе с вышеназванными грузинами»20. Переселение черкесов в Грузию, согласно Пьетро Делла Валле, состоялось в период правления Теймураза I, царя Картли и Кахети в 1606-48 гг.: «Вот почему сейчас собственно Персия, Кирман (Кармания), Мазандеран на Каспийском море и многие другие области этой империи переполнены грузинами и черкесами - ведь многие черкесы еще издавна перешли из Черкесии на жительство в близкую к ней землю Теймураза, стали его вассалами, породнились с грузинами и поэтому также были выведены в Персию, а затем, как я уже сказал, разосланы по разным провинциям»21. Соответственно переселение черкесов в Кахетию состоялось между 1606 и 1613 гг. Но это переселение могло произойти и существенно раньше - сам Делла Валле подчеркивает, что черкесы перешли «издавна». Учитывая, что путешественник находился в Иране и Грузии в 1614-1626 гг., то назвать черкесское переселение во владения лично знакомого ему Теймураза давним он не мог. Можно предположить, что такое переселение началось в 60-е гг. XVI в.

Бегство в Грузию части населения из районов, подвластных Пшеапшоко и которые методично разорялись Темрюком, вполне логично. Кроме того, в Грузии 60-80-е гг. XVI в. три сестры, дочери Пшеапшоко, были замужем за тремя грузинскими правителями. Но разорению могли подвергаться не только владения Пшеапшоко и не только в период правления Темрюка. Так, в 1589 г. русско-кабардинский отряд разорил Шолохову Кабарду: более 30 сел «выжжены» и «выевоены»22.

Эти сведения показывают, насколько неслучайным является сообщение Делла Валле о значительной черкесской общине, укрывшейся на территории Кахетии.

Из числа этих черкесов, нашедших приют в кахетинского царя, по всей видимости, происходил черкесский военачальник на службе у шаха Сампсаф Искаон, на дочери которого женился английский лорд и дипломат Роберт Ширли. Сохранился портрет этой черкешенки кисти Антониса Ван Дейка: «Портрет Элизабет или Терезии Ширли, облаченной в восточный костюм. 1622 г.». Черкешенка Элизабет-Терезия Ширли (род. 1589 г.), супруга лорда Роберта Ширли, дочь черкесского военачальника по имени Сампсаф Искаон, находившегося на службе у иранского шаха Аббаса I. Встреча Ван Дейка с семейством Ширли произошла, по всей видимости, в Генуе. Сэр Роберт Ширли являлся крупным английским внешнеполитическим деятелем, многократно бывал в Иране, где и познакомился со своей будущей супругой. О черкесском происхождении Терезии информация получена из письма московской исследовательницы Ольги Кошелевой.

Дипломатические контакты. В октябре 1614 г. князь Джиляхстанея Мудар Алкасов совершает поездку ко двору Аббаса I.

В отписке терского воеводы П. П. Головина в Посольский приказ сообщается: «и ныне де Мурдар-мурза у шах-Баса пожалован, а хочет де с шах-Басовыми ратными людьми на сей весне воевати горские землицы и их Кабардинскую землю»23.

Простейшей дипломатической инициативой Мудар сразу превратил себя в важную политическую фигуру, практически равную Шолоху Тапсарукову, получившему жалованную грамоту на княжение от русского правительства.

1 февраля 1615 г. в Терский город добрался бежавший из Мударова плена астраханский татарин, рассказавший, что около 30 персидских военных прибыли вместе с Мударом и живут в специально построенных для них избах в княжеском кабаке. Мудар похваляется союзом с шахом, с которым у него связаны большие надежды. За сыном Мудара, находившегося в Терках в аманатах, шах должен был послать своего представителя, чтобы возвратить сына к отцу. Так, по крайней мере, Мудар говорил другим князьям. Со своими кабаками Мудар переместился в Дарьяльское ущелье и «сел в щелях на грузинской дороге», и сделано это было именно для того, чтобы иметь надежную связь с персидскими гарнизонами, стоявшими в Грузии. По сути, Главный Кавказский хребет и являлся северной границей Ирана. Мудар «около кабаков своих поставил надолобы и укрепил кабаки свои все накрепко»24.

В феврале 1615 г. П. П. Головина сообщает, что князь Шолох Тапсаруков и Казый Пшеапшоков также послали к шаху Аббасу своих узденей. Доводы Мудара, видимо, оказали влияние на князей ветвей Таусултана и Кайтуко. Москва была ослаблена Смутой, а Иран находился в зените могущества.

Но связь с шахом поддерживали не только перечисленные ветви кабардинской знати, но и еще, по крайней мере, одно влиятельное семейство из числа Идаровичей. Шах Сафи (1629-1642), внук Аббаса, был женат на Увжугте (1637), дочери Сунчалея Канклычевича Черкасского. Сын Сунчалея Муцал являлся преемником отца в Терках и, фактически, решение о ее выдаче за шаха принимал он, его мать Бикэ, и его старший брат Будачей, возглавлявший их род и владения в Кабарде.

У Адама Олеария, посетившего дом княгини Бикэ (Желегоши) в Терках в 1637 г., описана красавица шахская невеста и приезд шахского посла с целью сватовства: «Между тем находившаяся позади княгини дверь отворилась и через нее в соседнем покое мы увидели несколько девиц, впереди которых стояла дочь княгини, невеста персидского царя, девушка лет шестнадцати, прекрасивая, белая и чистая лицом, с черными волосами, распущенными кольцами»25.

Увжугта, по всей видимости, не была единственной черкешенкой - женой шаха в XVII в. Эндрю Ньюман подчеркивает, что матерями двух шахов являлись черкешенки - Аббаса II (1642-1666) и Сафи II (второе тронное имя Сулейман, 1666-1694)26. Мать Аббаса II звали Анна Ханум, но она вряд ли может быть отождествлена с Увжугтой, поскольку Мухаммад-мирзе (Аббасу II) на момент наследования власти было 9 лет27.

В марте 1642 г. царь в числе прочих нарушений обязательств служилого русского князя и царского вассала указывает Муцалу Сунчалеевичу на весьма существенное самоуправство: общение с персидским послом, встреча его и проводы в Азов. «Шахова посла ты, - укоряет Муцала Михаил Федорович, - Муцал-мурза, в Озов х казаком (т.е. к захватившим турецкую крепость казакам - Прим. С. Х.) отпустил и проводить велел самовольством без нашего государского указу и без воевотцково ведома. Хотя б тебе шах тово посла и велел в Озов х казаком отпустить, и тебе было пригож про тово посла сказать воеводам, а самовольством было ево с Терки в Озов не отпускать, и у себя ево без воевотцково ведома не держать»28.

Весьма успешная деятельность Муцала в качестве служилого терского князя в 1645 г. получила царское признание в виде грамоты об утверждении его князем над нерусским населением Терского города. Попутно Муцал получил еще одну грамоту, дозволявшую ему поездку ко двору шаха Аббаса II (1642-1666), сына Сафи. Муцал перед тем просил разрешить ему поездку «для ради сестришки своей», а царский кабинет решил воспользоваться родственными связями Муцала, чтобы «бити челом вам, брату нашему великому государю, шах Аббасову величеству, о своих делех»29.

Как видим, черкесо-иранские политические контакты, хотя и уступали по своей интенсивности и важности отношениям с Турцией и Россией, тем не менее, оказывали определенное влияние на кавказские дела. В правление любого из иранских шахов при дворе в Тебризе можно было встретить князей и уорков из Кабарды, а также, вполне возможно, из Западной Черкесии.

Нападения сефевидского отряда на Сунженское укрепление. В видах укрепления своей власти Муцал Сунчалеевич предложил царскому правительству возобновить укрепление в устье Сунжи. Идея Муцала едва не привела к масштабному русско-персидскому конфликту. Само это фортификационное сооружение представляло из себя квадрат с общей протяженностью стен в 100 саженей. Он был задуман и сооружен с особой тщательностью, а небольшой гарнизон, вооруженный огнестрельным оружием и пушками, мог сообщаться с Терками по реке. Появление Сунженского форта означало очень существенное расширение русского военного и административного присутствия на Северном Кавказе. Скромный острожек легко мог превратиться в крупную военную базу с большим гарнизоном, значительными фортификационными сооружениями. Подобная перспектива легко читалась в Крыму и в Иране, и первыми среагировали персы через своих дагестанских вассалов и свои гарнизоны в Дербенде и Азербайджане.

Первый сигнал о готовящемся нападении Муцал получил от своих кумыкских друзей в октябре 1651 г. И в конце октября дагестанские и персидские отряды подошли к острогу. Персы мобилизовали враждующих дагестанских владельцев: Шамхала Тарковского Суркая, эндерийских князей Казаналпа с братьями и уцмия Кайтаг-ского Амерхан-Султана. Союзники переправились через Терек и первое, что предприняли - разграбили татарских подданных Муцала. Гарнизон в Терках не вышел за крепостные стены.

Муцал со своими сыновьями Кантемиром и Каспулатом, будущим знаменитым терским князем и воеводой, и всеми своими узденями (около 500 всадников) занял выгодную в плане обороны позицию напротив Сунженского острога «на Терке-реке меж казачьих городков на перелазе». Дагестано-персидский отряд двигался по степной стороне Терека и должен был еще раз в брод перейти реку и обрушиться на форт.

25 октября состоялся бой, в котором персы и горцы пытались опрокинуть укрепленный лагерь Муцала и перейти Терек. Войско Муцала, состоящее из узденей, казаков и татар, устояло. Затем персы и горцы двинулись совершили сложный обходной маневр, во время которого Муцал успел от стены острога продлить земляной вал, усиливший оборонный потенциал русского войска. Но сам Муцал пока еще не собирался запираться в стенах и во главе своих узденей, конных стрельцов, казаков и татар выступил на встречу персидско-дагестанскому войску. Вид Муцалова войска, видимо, впечатлил противника, который, не решившись на еще один бой, ретировался: «Увидя те кумытцкие и кизылбашские ратные люди, без твоих государевых ратных людей, что мы идем к ним навстречю, побежали за Сунжу реку без бою»30.

Но, как оказалось, шахское правительство не собиралось отступать от намеченной цели. В марте 1653 г. крупный отряд кызылбашей в 2350 человек с большими контингентами горских вассалов взял Сунженский острог в кольцо и после 4 дней осады гарнизон, сняв орудия, на стругах эвакуировался в Терки. Муцала, на сей раз, в Сунженском остроге не было.

Черкесские поселения в Иране. Смешанные грузино-черкесские поселения, а также отдельные черкесские поселения были основаны в XVII в. в провинции Фарс. Пьетро Делла Валле, посетивший эти места в 1621 г., отмечал, что равнина вокруг Асупаса была усеяна черкесскими и грузинскими поселениями. Поселения черкесов и грузин в Кашк-и-Заре и Маине были призваны, по замыслу шаха, охранять Исфахано-Ширазскую дорогу от разбойных рейдов курдов. Сэр Томас Герберт проезжал через этот район в 1627 г.: «Следующую ночь мы провели в Асупасе; в нем и вокруг него проживает по меньшей мере сорок тысяч грузин и саркашей (черкесов), которые исповедуют христианство; они почитают святого Георгия и считают своим патроном каппадокийского епископа. От мусульман они отличаются своими серыми глазами, которые Аристотель считал важнейшим признаком темперамента, в противоположность черному цвету у большинства персов; а также длинными светлыми волосами, которые они подобно античным щеголям из описаний Плиния и Лукиана стягивают тонкими повязками из шелка, золота или серебра. И если кто-нибудь из них принимает ислам, что случается все чаще и чаще, они считают это весьма презренным. Бедные души! Узнав, что мы являемся христианами, они столпились вокруг нас и многие из них прослезились»31.

Позднее о кавказской колонии в Асупасе писали многие европейские путешественники: Жан-Батист Тавернье, Жан де Тевено (1665), Фрайэр (1677), сэр Роберт Кир-Портер (1818) и пр. В наши дни от некогда многочисленной грузино-черкесской колонии Асупаса осталась лишь маленькая черкесская община в Дез-и-Курде в нескольких милях к северо-западу от Асупаса. Согласно Оберлингу, посетившему Дез-и-Курд, эта община на 1957 г. состояла из 120 человек, считающих себя черкесами, но утерявшими язык и говорящими на лурийском. Их представитель, Ширзад Фирузпур являлся мэром этого городка. В конфессиональном отношении они являются шиитами32.



Примечания:

1. Цит. по: Oberling P. Georgians and Cirсassians in Iran // Studia Caucasica. Vol. I. Amsterdam, 1963. P. 127.

2. Бакиханов Аббас-Кули-ага. Гюлистан-и Ирам. Баку: Элм, 1991. С. 92.

3. Там же. С. 93.

4. Там же. С. 94.

5. Кузнецов В. А. Забытый Кремух // Сб. Русского исторического общества. Т. IV (152). М., 2002. С. 207.

6. Бакиханов Аббас-Кули-ага. Гюлистан-и Ирам. С. 98-99.

7. Там же. С. 238.

8. Там же. С. 103.

9. Allen W. E. D. A History of Georgian People. N.-Y., 1973. P. 381.

10. Brosset M.-F. Histoire de la Georgie. Vol. II. P. 35.

11. Allen W. E. D. A History..., p. 152.

12. Hammer Joseph. Histoire de l'Empire Ottoman. Depuis son origine jusqu'a nos jours. Vol. VII. P. 72.

13. Allen W. E. D. A History..., p. 382.

14. Бакиханов Аббас-Кули-ага. Гюлистан-и Ирам. С. 118.

15. Newman A. J. Safavid Iran. Rebirth of a Persian Empire. L., N.-Y., 2006. P. 52.

16. Ibidem.

17. Джанашвили М. Г. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России // СМОМПК. Вып. 22. Тифлис, 1897. С. 56.

18. Oberling P. Georgians and Circassians in Iran, p. 128.

19. Ватейшвили Д. Л. Грузия и европейские страны. Т. I. Кн. 2. М., 2003. C. 20.

20. Там же. С. 471.

21. Там же. С. 50.

22. КРО. С. 400; Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа... С. 273.

23. КРО. С. 88.

24. Там же.

25. Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно // Северный Кавказ в европейской литературе XIII-XVIII веков. Нальчик, 2006. С. 64, 66.

26. Newman A. J. Safavid Iran..., p. 55.

27. Ibid., p. 81.

28. КРО. С. 210.

29. Там же. С. 417.

30. Там же. С. 305.

31. Цит. по: Oberling P. Georgians and Cirсassians in Iran, p.140.

32. Ibid., pp. 141-142.



Самир Хотко.
http://www.adygvoice.ru/newsview.php?uid=5426